Россия – Грузия после империи - Коллектив авторов

следует вовсе отказаться от идеи написать книгу или, по крайней мере, полностью переписать прежние главы. В одну из тех давно прошедших ночей в Старом городе мародерствующей бандой гомофобов на пути домой из клуба был избит молодой человек с длинными волосами. Молодую женщину молодчики одной из этих шаек (которые теперь по ночам наводили трепет на весь город) прижали к стенке и тоже побили: у той была слишком маленькая грудь – вероятно, оттого что она лесбиянка. Фейсбук переполняли комментарии, видеоклипы, фотографии, дискуссии, сокрушения и призывы защищаться. 13 тысяч подписей, которые в правовых органах потребовали для возбуждения уголовного дела, было собрано за считаные дни. Правда, с того дня организатор этой инициативы не мог более свободно перемещаться в растревоженном городе и по ночам вынужден был подъезжать на такси к самой двери своего дома. Патриарх православной церкви осудил бесчинства, однако стоял на том, что право на свободу демонстраций в демократической республике не может распространяться на проповедников разврата. Правительство, напротив, заявило о своем намерении и впредь защищать свободу собраний всех мирных демонстрантов и обещало правовое преследование всех преступивших закон и задержанных, в том числе и представителей православного духовенства. На вечер ближайшей пятницы в парке «Деда Эна» (что означает «родной язык») была назначена демонстрация светского общества под лозунгом «No to Theocracy». В ответ на что ответственные за гнусности 17 мая лица немедленно добились у чиновников разрешения на свою акцию в том же месте и в то же время. Ждать оставалось чего-то совсем ужасного. Быть может, на сей раз дело дойдет и до смертоубийства.

Так или иначе, пойти на демонстрацию было для меня делом чести. Утром в пятницу мой грузинский коллега, отец троих сыновей, сказал, что уже приготовил беговые кроссовки – отчасти в шутку, отчасти в некотором отчаянии, с твердым, однако, намерением на этот раз в любом случае не давать никому спуску. Люди желают «вернуть свою церковь» и защитить светскую республику – вот что было единодушным настроем коллег, знакомых и друзей. Известие о возбуждении расследования в отношении двух духовных лиц, причастных к расколу общества, принесло облегчение и вселило надежду. Ближе к вечеру парк «Деда Эна» многотысячным отрядом полиции, сотрудников спецслужб и бойцов отрядов специального назначения был поделен на секторы, самый главный из которых находился в центральной части, по сторонам памятника, давшего название всему парку. Монумент изображает гения, парящего под колоколом меж бронзовых скрижалей, которые символизируют грузинский язык – сокровенное национального чувства. Как раз на этом месте теперь и предстояло защитить демократическую свободу собраний. Необозримые массы демонстрантов и полицейских уже теснились в зоне входа вокруг грибовидного административного здания. Отдельные конфронтации участников благодаря активному вмешательству со стороны полиции прекращались прежде, чем успевали разгореться. Духовенство снимало демонстрантов. Однако попасть на саму манифестацию было нелегко, поскольку возле входа в течение нескольких уже часов в плотном, в несколько рядов, полицейском окружении бесновалась раззадоренная клерикалами толпа гомофобов, гораздо менее представительная, чем в прошлый четверг, но очевидно столь же агрессивная («Сакартвело, Сакартвело, Сакартвело!»).

В самой глубине парка, куда можно было подняться по столь же плотно оцепленной лестнице, было поразительно мирно. На газонах царила сосредоточенная и вместе с тем радостная идиллия. Выступлений и речовок не было слышно. Демонстранты, по большей части женщины, держали самодельные плакаты – «No to Theocracy», «SOS Georgia», перечеркнутое красной полосой изображение на круглом запрещающем знаке столика или табуретки на манер той, что служитель церкви крушил окна полицейского автобуса. Активисты говорили перед телевизионными камерами. Многие участницы акции были в туфлях на высоких каблуках и вообще выглядели подчеркнуто элегантно, словно им предстояла обычная night on the town[120]. Работало кафе, полицейские и демонстранты покупали пиво и лимонад. Кто-то расположился, словно на пикнике, прямо на траве. Большего, собственно, не требовалось. Прийти сюда и не быть поколоченным – такова была сверхзадача демонстрации. Сквозь полицейские цепи неслись бессильные крики альтернативной акции гомофобов. Без поддержки молодчиков из провинции тбилисские националисты теперь могли добиться немногого. На краю парка, кажется, прорвали оцепление. В одну секунду подоспело подкрепление. Внезапно прошел слух, что в толпе видели министра внутренних дел, собственной персоной прибывшего в парк. Я взял пиво и в сгущающихся сумерках уселся на парапет лестницы. Мне позвонила знакомая. Она осведомилась о моем самочувствии, и мы уговорились встретиться с ней позже вечером в одном ресторанчике в Старом городе. Спустя час к входу в парк подтянулись агенты спецслужб, без труда узнаваемые по своего рода цивильной форме – темным джинсам и светлым рубашкам.

Уже почти стемнело. Полиция распорядилась освободить парк. Сквозь густую шпалеру охраны выходили мы на проспект. По дороге домой снова поднялось улегшееся было победное настроение. «Ты существуешь и ничего мне не причиняешь» – мантра Аби Вартбурга, словно невидимый транспарант, парила над парком «Деда Эна» и стала теперь боевым знаменем юной грузинской демократии. Республика показала сегодня свою решимость в борьбе с силами прошлого, и проделала это вполне успешно. Трещина в устройстве мира и в моей книге снова сверзалась. Правда, один из ораторов альтернативной акции еще в тот вечер заявил: «Люди в парке должны осознавать, что полиция не всегда будет рядом». Однако страх, который подавлял на прошлой неделе город и страну, улетучился. На этот момент, по крайней мере. Нельзя питать иллюзии относительно монстра, который залег в засаде и выжидает удобный случай. Грузинскому обществу предстоит еще научиться организовывать свои силы и заявлять о себе политическими методами, вместо того чтобы, как на демонстрации 17 мая 2013 года, становиться мишенью для своих врагов. Но у нее есть шанс, думал я, и шанс более реалистичный, чем у любой другой постсоветской республики. Полицейские и спецназ провожали демонстрантов до тех пор, пока шествие не распалось на отдельные группы, пока люди не распрощались друг с другом и пока, наконец, в ярко освещенном городе мы уже не смешались с обычной для вечера пятницы в Тбилиси толпой зевак и разодетых красавиц.

Перевод с немецкого Антона Вознесенского

Об авторах

Заза Абзианидзе (Zaza Abzianidze), картвелолог, доктор филологических наук, профессор, Тбилисский государственный университет, Институт грузинской литературы им. Руставели, Тбилиси (Грузия).

Научные интересы: грузинская литература; русская литература; сравнительное литературоведение; социология литературы; символы и знаки. А также темы глобализации, этнической и культурной идентичности.

Публикации:

Грузинский роман в русской интерпретации (Романы Отара Чиладзе в русском переводе и рефлексиях русской критики) // Дружба народов. 2017. № 9. С. 221–228.

«ფიქრები პარადულ სადარბაზოსთან» («ქართული მწერლობა და ლიტერატურული პროცესები») // არილი. 2016. № 6 (248). 44–48. – «Размышления у парадного подъезда» (Монография Ирмы Ратиани «Грузинская литература и мировой литературный процесс») // Арили (Тбилиси). 2016. № 6 (248). С. 44–48. (Груз.)

ლიბერალიზმის ეპოქა და მისიმნიშვნელობა ჩვენი თანამედროვეობისათვის // ლიბერალიზმის ეპოქა ქართულ ლიტერატურაში. თბილისი, 2015. 5–10. – Эпоха либерализма и ее значение для нашей современности // Эпоха либерализма в грузинской литературе: Науч. сб. Тбилиси, 2015. С. 5–10. (Груз.)

კულტურული გლობალიზაცია მოგელ დე უნამუნოს «ინტრაისტორიის» შუქში // ნაციონალური ლიტერატურები და კულტურული გლობალიზაციის პროცესი. თბილისი, 2014. P. 392–398. – Культурная глобализация в свете «Интраистории» Мигеля де Унамуно // Национальные литературы и процесс культурной глобализации: Сб. тр. международ. конф. Тбилиси, 2014. С. 392–398. (Груз.)

E-mail: [email protected]

Моника Беднарчук (Monika Bednarczuk), полонист, доктор филологических наук, Рурский университет, Бохум (Германия).

Научные интересы: идеологические контексты литературы и культуры XIX и XX вв., особенно национализм, консерватизм, антисемитизм, a также современная журналистика, гендерные исследования и авторы-женщины межвоенного периода; исследование германско-польских